31-летняя Яна Макарская стала популярной в Instagram благодаря дырке между зубами: ее ролики залетели, а люди в комментариях начали критиковать ее внешность. Но эта особенность временная — на самом деле Яна находится в процессе долгого лечения прикуса: всю жизнь она мечтала, чтобы ее лицо выглядело добрым, а еще хотела избежать проблем с осанкой и суставами. Яне распилили челюсть, а потом раздвигали ее — и это только одна из множества манипуляций. Макарская рассказала «Холоду», почему после нескольких лет раздумий все же решилась потратить около двух с половиной миллионов российских рублей (почти 25 тысяч долларов) на новую улыбку и через что ей приходится проходить сейчас.
Я родилась в Борисове — небольшом городе в Беларуси недалеко от Минска. С семи лет мама часто водила меня на приемы к стоматологам и ортодонтам: уже тогда родители заметили, что у меня мезиальная окклюзия — дефект челюсти, при котором нижние зубы сильно выдаются вперед. Тогда, чтобы попасть к врачу, мне нужно было приехать в Минск, где, в отличие от моего родного города, был «Макдоналдс» — так что для меня это были поездки в первую очередь за «Хэппи Милом».
В 13 лет я поняла, что у меня проблема с дикцией, но стесняться этого начала только в 14−15 лет. Шипящие и свистящие буквы в словах звучали не так, как у других детей, и подчеркивали, что у меня неправильно стоят зубы. В этом же возрасте я впервые подумала: кажется, когда мама говорила мне, что я красотка, она преувеличивала.
«У меня все время злое лицо»
Когда я училась в девятом классе, старшеклассники начали издеваться надо мной из-за моей внешности. Один из парней бегал за мной и кричал: «Челюсть! Челюсть!» Я старалась уходить как можно быстрее, но он кричал еще громче, чтобы все вокруг слышали. Эта ситуация повторялась всегда, когда я проходила мимо ребят из 10-х и 11-х классов — они тыкали в меня пальцем, выдвигали нижние зубы вперед, отбирали вещи. Я старалась не обращать на них внимания, хотя, конечно, меня все это очень ранило.
Я плакала, когда приходила домой. Мама хотела пойти в школу и разобраться, но я запрещала: это означало бы, что они действительно сделали мне больно, хотя я всем видом показывала, что мне все равно. Мои подростковые фотографии сохранились где-то на старом компьютере, но я не хотела бы их пересматривать. На них видно, что у меня действительно массивная челюсть, нижние зубы сильно уходят вперед, и от этого создается ощущение, что у меня вытянутое, длинное и все время злое лицо.
В 10-м классе я окончательно закрылась в себе: делала прически, чтобы спрятать за волосами подбородок, выбирала слова, чтобы в них не было свистящих и шипящих согласных, одевалась так, чтобы быть как можно более незаметной. Мне казалось, что, если я обращу на себя внимание, снова услышу неприятные вопросы: «Почему у тебя такой прикус?», «Почему у тебя такая челюсть?».
Я смотрела на себя в зеркало и видела, что я некрасивая. Я понимала: если парни не клюют на мою внешность, нужно прокачивать другие качества. Я ходила на вокал, учила английский язык, следила за фигурой. У меня было много друзей-парней, но никто из них никогда не дарил мне валентинки и не звал на свидание.
Когда мне было 17 лет, мама нашла для меня пластического хирурга. Я хотела, чтобы он сделал со мной хоть что-нибудь, чтобы все это наконец закончилось, но хирург боялся за меня браться: кости еще продолжали расти. Он хотел перенести операцию на год вперед, но мне было важно сделать ее именно летом сразу после выпуска из школы, потому что я уезжала учиться в Европейский гуманитарный университет в Литву и хотела прийти туда с новым лицом. Мама видела, что со мной происходит, и уговорила хирурга на операцию, несмотря на риски. Врач подпилил мне кость и попытался исправить прикус, но эффект получился в основном визуальный. Изначальная проблема сохранилась, хотя я и стала выглядеть значительно милее.
«Это был мой кошмар»
В 25 лет я решила снова обратиться к хирургу. К тому моменту я уже два года жила в Москве. Я мечтала иметь доброе лицо: как бы я ни улыбалась, оно всегда оставалось злым. С детства у меня было ощущение, что мое лицо не соответствует моему самоощущению — я всегда была доброй, открытой и активной девчонкой.
Я думала, мне сделают пару манипуляций, но врач сказал, что для исправления прикуса придется вернуть на прежнее место выдвинутые во время первой операции зубы, а мою от природы узкую верхнюю челюсть — расширить, из-за чего у меня появится дырка между передними зубами. Я вышла из кабинета в ужасе с мыслями, что никогда на это не соглашусь. Но через пять лет я снова пришла к этому хирургу, сказав, что готова на операцию.
К тому моменту я уже давно была замужем. Муж безумно меня любит, он всегда относился ко мне как к королеве и никогда не давал поводов сомневаться в моей привлекательности. Он сказал, что не видит смысла что-то менять в моем лице, но, если я этого хочу, готов меня поддержать.
Ортодонт на консультации сказала: «Яна, вы сейчас очень хорошо выглядите, вы можете ничего не менять». Но для меня эта операция — в том числе про здоровье. Я стала замечать, что у меня сильно искривилась спина: от того, в каком положении находятся зубы, зависит строение всего тела. Мне все время хотелось выдвинуть голову вперед — мой прикус будто тянул меня вниз.
Я узнала, что в будущем у меня также могут быть проблемы с суставами, и, наконец, я хотела иметь красивую улыбку. Ортодонт сказала: «Вы должны быть готовы к тому, что во время лечения вы будете выглядеть значительно хуже. Для исправления нижнюю челюсть придется выдвинуть вперед». В этот момент я не выдержала и разревелась. Врач несколько раз повторяла, что я могу отказаться, но я плакала и говорила, что готова к этому, хотя на самом деле это был мой кошмар. Мне сказали, что лечение займет два года.
Сначала мне нужно было вылечить все зубы: предстояло большое количество манипуляций во рту, и, к примеру, лечить кариес или пульпит с брекетами сложно. Также мне нужно было вырвать восьмерки — это ненужные зубы, они тоже могли бы помешать процессу. На все это у меня ушло 100 тысяч рублей (970 долларов). Я точно могла сделать это дешевле, но осознанно выбрала дорогую клинику, где принимал мой ортодонт.
Далее мне сделали тоннельную пластику — наращивание костной ткани на челюсти, чтобы появилось пространство для манипуляций с зубами. Затем я поставила брекеты — это стоило 200 тысяч (почти 2 тысячи долларов). После этого ортодонт выдвинула мои нижние зубы вперед. Следующим этапом необходимо было сделать декомпенсацию — расширение верхней челюсти.
Затем я наблюдалась в течение полугода. Ортодонт подкручивала дугу в брекетах — каждая подкрутка стоила 14 тысяч рублей (почти 140 долларов). Кроме того, необходимо было регулярно делать чистку зубов за 15 тысяч (почти 150 долларов), так как с брекетами сложно самостоятельно прочистить труднодоступные места. Периодические МРТ и слепки костей стоили по 5−10 тысяч рублей.
Затем меня ждал этап, которого я боялась больше всего, — установка дистрактора в небо под наркозом. Дистрактор — это устройство с винтовым механизмом, которое мне установили на верхнюю челюсть, распилив кость. Эта операция стоила 300 тысяч рублей (почти 3 тысячи долларов).
Через неделю после операции мне начали раскручивать дистрактор, то есть увеличивать промежуток в небе, чтобы расширить челюсть до нужных размеров. Каждый день в течение двух недель я ездила к своему хирургу на раскрутку. В результате у меня образовалась большая дырка между передними зубами. Две недели меня мучили головные боли, я много плакала от усталости.
Через месяц после того, как мне закончили раскручивать дистрактор, я пришла к ортодонту, и она поставила мне сводящую дугу. Я была уверена, что дырка между зубами быстро сойдется, но оказалось, что этого придется ждать еще восемь месяцев. Сейчас я каждый месяц подкручиваю дистрактор у хирурга. Через полгода его снимут, и можно будет делать большую операцию. Мне распилят нижнюю и верхнюю челюсти на несколько частей и соберут их заново в правильное положение. Суммарно за все этапы лечения у меня уйдет около двух с половиной миллионов рублей (почти 25 тысяч долларов).
«Я все равно чувствую, что я секси»
Сейчас на зубах у меня стоят специальные накладки, и челюсть смыкается только в двух местах. Их устанавливали, чтобы не так явно было выражено то, что во время декомпенсации мне снова сделали неправильный прикус.
Я могу тщательно пережевывать пищу только этими накладками. Они предотвращают стирание зубов, но это очень неудобно. Прошло два месяца с момента установки дистрактора, и только сейчас я начала более-менее открыто есть в общественных местах, а до этого всегда прикрывала рот рукой, потому что он не закрывался. Я не могу полноценно чувствовать вкус еды. Мне не так вкусно, как было раньше, из-за чего хочется есть больше. Мне трудно быстро разговаривать, иногда мои мысли опережают темп, с которым я могу говорить, и я часто запинаюсь.
Сейчас я чувствую, что у меня по-прежнему злое лицо. Некоторые люди говорят, что на первый взгляд я не создаю впечатление мягкой женщины и им кажется, что я сучка. Я редко вступаю в разговор с незнакомыми людьми, избегаю больших мероприятий и нетворкингов. Я знаю, что выгляжу хорошо, но щель между зубами заставляет некоторых людей думать, что я только в 30 лет додумалась заняться ими. Мало кто понимает, что это подготовка на пути к большому лечению.
К моей дырке между зубами муж отнесся адекватно, к тому же он сейчас тоже носит брекеты. Да, я выгляжу непривычно, но все равно чувствую, что я секси.
Я думала, что выпаду из блога на год и буду вести его только в текстовом формате. Наверное, мне было страшно: я не знала, как сама отреагирую на свои изменения. Но я поняла, что моя история может кому-то помочь. Это действительно так: я получила много сообщений от девушек, которым нужно сделать такую же операцию, но пока они морально к ней не готовы. Конечно, люди в инстаграме не всегда понимают, что я прохожу лечение, и могут грубо высказываться о моей внешности, но я научилась никак на это не реагировать. После того, что я прошла в школьные годы, комментарии незнакомых людей меня не задевают.
Детство осталось в детстве. Да, это травмировало меня навсегда, и мне кажется нормальным то, что даже сегодня мне трудно об этом говорить. Но сейчас я чувствую себя красоткой и ощущаю себя очень уверенно, и это намного важнее, чем чужое мнение.
Я думаю, что качественно моя жизнь не изменится — я уже довольна собой и люблю себя, но моя улыбка будет эстетичнее, и я буду чаще широко улыбаться. Я это делаю ради того, чтобы не проснуться в 50 лет и не понять, что у меня были время, деньги и здоровье на эту операцию, а я ее не сделала, потому что испугалась.